Радивил Монтвилович Палемонович
Fra Rodovid NO
| Slektsnavn | Палемоновичи |
| Kjønn | Mann |
| Fullt navn (ved fødsel) | Радивил Монтвилович Палемонович |
| Foreldre | |
Hendelser
barnefødsel: ♂ Mingaila ? (Duke of Navahradak and Polatsk) [House of Poleman]
tittel: Великий Князь Новгородський
Notater
побудував місто Новогрудок (Новгород Литовський).
Полоцкая Русь лежала совсем обезлюдевшая и разоренная, когда через 18 лет после Батыева нашествия в 1258 году в белорусских землях появился племянник короля Миндовга литовский князь Радивил Монтилович. На красивом возвышении князь Радивил нашел замок Новогрудок, разрушенный Батыем, отстроил его и сделал центром своего княжества. Так "...без розляня крови (бо не было кому боронити) опановал великую часть Русской земли и почал писатися Великим Князем Новогородским" (ПСРЛ - Хроника литовская и жмойтская. М., 1975 г., стр. 19).
Потом Радивил двинулся дальше на Подляшье и восстановил разрушенные Батыем города: Берестье, Хмельник, Дорогичин, Сурож, Белско, Бранско и т.д. "Тые все замки знову побудовал Радивил, а Русь, христиане, которые были по оном несщасливом спустошению Батыевом зоставили, принял их ласкове в свою оборону, а они ему на послушенство присягали. Так Радивил моц и пановане свою в русских князствах и замках предреченных снадне за короткий час размножил, разширил, и писался таоквым титулом: Радивил Монтилович Жомойтский и Литовское земли дедичный пан, перший Великий Князь Руский Новгородский". (ПСРЛ, М., 1975 г., стр. 19).
Если принять во внимание, что "Литва" - это было словенское племя велетов-лютичей, обитавших в пределах нынешней Гродненщины и Веленщины, то станет более чем понятно, почему словенские племена кривичей, полочан, дреговичей и кимеров приняли их помощь. Ассимилировались с ними и создали единый литовский народ. Кроме того, литовские князья, будучи по материнской линии правнуками Рюрика, имели законное право на полоцкий престол.
Что же касается народа, теперь называемого литовцами, то их историческое название было "жмудь". Их прародиной было Закарпатье, оттуда они переселились на северо-запад и осели севернее реки Неман, сохранив свою народную самобытность, религию, язык. Они не были словенами и с ними не ассимилировались. Впоследствии летописцы ошибочно присвоили им название литовцев, смешав их с лютичами.
Пока князь Радивил собирал и укреплял Землю Русскую, Хан Золотой Орды Берке не мог помешать этому процессу. воспользовавшись тем, что много тюменей Золотой Орды осенью 1255 года было отправлено на завоевание Сирии, восстали Даниил Галицкий и Миндовг. Против них в 1258 году Хан Берке послал 30-тысячную армию под командой военачальника Бурундая.
Вначале Бурундай обрушил свои силы против Миндовга, но тот умелыми маневрами избежал генерального сражения. Не достигнув своей цели, монголы в 1259 году двинулись на Галицкую Русь. Устрашенный нашествием монголов, Даниил через Польшу бежал в Венгрию. Галиция же и Волынь признали суверенитет монголов.
В 1260 году Хан Берке приказал своим тюменам из Сирии возвращаться домой. Отказ Хана Берке поддерживать Хулагу-хана в его стремлении покорить Египет привел к разрыву дружеских отношений между двумя Ордами и длительной кровопролитной войне между ними. К тому времени золотоордынцы стали мусульманами, злейшими врагами своих соплеменников и союзниками мамлюкского Египта. Ожесточенная борьба между ними продолжалась с переменным успехом вплоть до смерти Хулагу в 1265 году. Тем не менее хан Берке сумел выделить часть своих сил ради подчинения Западной Руси и под командованием военоначальника Киданя послал их туда, в то время как судьба его самого решалась на Кавказе в битвах с Хулагу-ханом.
В 1263 году темник Кидань прислал татарских послов в Новогрудок с требованием, чтобы литовцы заплатили дань за пять лет со всех подвластных Радивилу белорусских земель. Радивил задержал послов, обещая выплатить дань, а сам тем временем бросился тайно собирать войска. Когда было собрано литовское войско, и на помощь пришли братья виконт Жомойтский и Живинбунд Литовский со своими полками, Радивил отказался платить дань и послал Киданю, вместо золота и драгоценных украшений, пару стрел. Отослав послов, князь Радивил двинулся к Мозырю над Припятью, куда по данным разведки должны были прибыть монголы, переправившись через Днепр.
Темник Кидань расположился над Днепром в устье Припяти, между тем как его отряды рыскали по всему краю, опустошая все окрест. Выбрав удобное время, князь Радивил нанес удар по татарам вместе с новогрудцами, слонимичами, ищанами, жмудинами и литвою. Татары мужественно защищались, однако были разбиты, а Киданю с трудом удалось спастись бегством. Разгромив и другие татарские отряды и освободив пленных и добычу, князь Радивил в большой славе вернулся в Новогрудок, где, будучи уже в годах, вскоре умер.
Таким образом, уже через двадцать лет после татаро-монгольского нашествия власть Золотой Орды над Западной Русью прекратилась, причем в 1263 году, более чем за сто лет до Куликовской битвы, ордынцам было нанесено страшное поражение в излучине рек Днепра и Припяти. И с 1263 года мы наблюдаем новый процесс развития Русского государства с центром на Западе.
Как на то указывает "Хроника литовская и жмойтская": "Року 1272. Балаклай, великий царь татар заволских, которые были в той час найможнейшими межи иншими татарами", опять послал послов с требованием дани, в чем ему было отказано. Более того, татарским послам и их слугам были отрезаны губы, носы и уши и отосланы Балаклаю со словами, что такая участь ждет и его самого, если он не прекратит требовать дани. Тогда с великою силою татар хан Балаклай пришел на землю белорусскую, но князь Скиримонт Микгайлович, внук славного Радивила, встретил его во главе своих булорусских полков на границе в Кайданове и поразил наголову. В этом же бою погиб и Балаклай. После этой победы князь Скиримонт перешел Днепр и освободил Мозырь, Стародуб, Карачев, Чернигов, Туров.
Однако татары не успокаивались и в "Року 1276 Курдан солтан, царь заволский, мстяся забитого отца своего царя Балаклая, от литовских и руских князей (забитого) под Кайдановым, зобрал все орды свои Заволские, Ногайские, Казанскую, Крымскую и тягнул на руские князства, огнем и шаблею плюндруючи". (ПСРЛ, М.1975 г., т. 32, стр. 24).
"Того же лета ходиша татарове и Рустии князи на Литву", - под 1275 годом сообщает нам владимирский летописец. (ПСРЛ. М.1965 г., т.30. стр. 95).
Таким образом, принимая во внимание разницу между летоисчислением белорусского летописца, для которого год начинался с 1 сентября и владимирского, для которого он начинался с 1 января, можно установить, что нашествие имело место осенью 1275 года по владимирскому летоисчислению или в начале 1276 года по белорусскому.
Против этой силы выступил князь Новогрудский Тройнята Скиримонтович. К нему на помощь пришли два его брата, стоявшие во главе Карачаевского и Черниговского княжеств, Писимонт Туровский и Стародубский. Прибыл Великий Князь Киевский Святослав, Семион Друцкий, Давид Луцкий, княжата Волынские.
Татары же расположились станом за Мозырем, над рекой Окуневкой. Они прошли в район Припяти по южной окраине Владимиро-Суздальского княжества. Они не шли через Киевщину, князь которой, не в пример суздальским князьям в этот судьбоносный для Руси час выступил против татар, отказался платить им дань и был в числе победителей в Окуневском сражении.
Сюда, где расположился татаро-суздальский стан, подошли и литовско-украинские рати и смело атаковали врага. Битва началась ранним утром и продолжалась весь день. Обе стороны дрались с большим ожесточением, но к вечеру сопротивление татар-суздальцев было сломлено, и они побежали. Преследование продолжалось до глубокой ночи. Лишь с небольшой частью сил Курдану удалось спастись. Много полегло в этом бою и литовско-украинского рыцарства. Полегли на поле боя Любарт Карачевский, Писимонт Туровский, братья Тройняты, Симеон Друцкий и Андрей Давидович.
А. Н.Насонов указывает на то, что: "Летопись неохотно сообщает о походе татар в 1275 г. на Литву с участием "русских князей"; поход этот, между прочим, сопровождался опустошением тех русских земель, через которые проходили ордынские войска, а успех похода был более чем сомнительным; мы не знаем даже, кто из русских князей в нем участвовал". (А. Н.Насонов. Монголы и Русь. М-Л., 1940 г., стр. 63-64).
В то же время белорусские и литовские летописи говорят о том, что татаро-русские войска потерпели полное поражение и, исходя из вышеизложенного, нет никакого основания им не доверять. К тому же по количеству сошедшихся сил эта битва на реке Окуневка смело может быть названа битвой народов, а по своему значению она стоит гораздо выше Куликовской битвы, потому что она положила конец татаро-монгольским притязаниям на все южные и западные земли Руси и обеспечила нормальное экономическое и культурное развитие русско-литовского государства.
Значение же Куликовской битвы, более известной в истории, чем Окуневской, совсем не то, которое ей придают российские историки. Она вовсе не вдохнула никакой надежды в душу московитов, которые еще сто лет после нее продолжали платить дань Золотой Орде, в то время как уже почти все земли бывшей Киевской Руси были свободны от татарского ига.
К тому же, на Куликовом поле Москва отнюдь не выступала против хана Золотой Орды Тохтамыша, а против узурпатора власти темника Мамая, и после его разгрома немедленно доложила о своей победе Тохтамышу. Нелепо связывать Куликовскую битву с борьбой против татаро-монгольского ига, с которым Москва даже и не думала бороться.
Куликовская битва могла лишь знаменовать собой выход Московского княжества на широкую политическую арену и его претензию играть решающую политическую роль в словенском мире. Никто бы сейчас и не помнил об этой битве, если бы она не была выиграна под руководством Московского князя. А вот при Окуневке его не оказалось, и российские историки постарались забыть о ней. Так, вопреки фактам, произошла фальсификация истории.
С другой стороны, Окуневская битва не оставила такого следа в историко-художественных памятниках, фольклоре и народном сознании, потому что она была одной из многих, хотя и выдающихся, побед литовско-украинского оружия, которое уже в течение десятилетия одерживало победы над монголо-татарскими войсками.
Во-вторых, Окуневская, как и две предыдущих битвы, была выиграна в основном регулярными княжескими полками и не стоила литовско-украинскому народу того напряжения моральных и физических сил, как Куликовская битва московитам, где они положили чуть ли не 90 процентов своего мужского населения. Естественно, что битва, потребовавшая гораздо меньших усилий, не нашла такого подробного описания ни в фольклоре, ни в Летописи. Кроме того, "большое видится на расстоянии". Обычно "великими" делают битвы историки последующих времен, когда выдается время переосмыслить ход исторического процесса в спокойное для страны время. А когда таковое настало для белорусского народа, после беспокойных лет борьбы и разделов Польши, он нашел себя на задворках Российской империи. И все то, что было лучшего в нем, уходило на создание культурных ценностей польской и великорусской культуры. Так, Мицкевич писал на польском языке: "Литва, отчизна моя", имея в виду Новогрудчину.
В то же время надо иметь в виду, что российские историки были прежде всего историками Москвы и ход истории рассматривали с точки зрения ее выгод и успехов. И когда Карамзин создал монументальную "Российскую историю", в которой проводил идею руководящей роли Москвы в ее борьбе за низвержение татаро-монгольского ига и создание российской империи, то для окуневской битвы там не нашлось места. При этом стоит отметить, что еще с того момента, как патриарший стол переместился в Москву, московские князья получили полную идеологическую поддержку церкви, которая и формировала общественное мнение того времени: все, что хорошо Москве, - хорошо и русскому народу.
Разве можно найти в трудах российских историков осуждение деятельности Александра Невского за то, что он по черной злобе и зависти к брату Андрею навел полки неврюевы на Русскую землю? Но зато вы можете найти в них панегирик ему за то, что он выкупал русских пленников из Орды и заселял ими свои пустующие земли. А не наведи он татар на Русь и пленников бы этих не было в Сарае. Каждый школьник знаком с его крылатой фразой: "Кто к нам на Русь с мечом придет, тот от меча и погибнет". Но не видно было, чтобы татары гибли от этого меча; да и сам Невский за честь считал для себя ласку татарскую.
Если, скажем, Олег Рязанский на помощь московскому князю не приходит, боясь за свою землю, по которой путь татарский лежал на поле Куликово, то за это он назван "Черный Олег". А когда Москва Рязань палила, то она ее, конечно, воссоединяла. И таких примеров можно привести множество, потому что российские историки, проводя одну и ту же имперскую концепцию, не могут допустить и мысли о том, что Москва сыграла негативную роль в исторических судьбах, как русского, так и нерусских народов. И поэтому они не могут признать, что не Москва, а Новогрудок, не московские князья, а литовские освободили основные южные и западные земли бывшего Древнерусского государства от татаро-монгольского ига. Не Куликовская битва, а Окуневская была решающей в судьбах словенских племен. И в этом сказался логичный ход исторического процесса, ибо трудно себе представить, чтобы экономически и культурно развитые земли Киевской Руси долго сносили иго полукочевой цивилизации.
Другое дело на северо-востоке, где проводником промонгольской политики была Москва в ее борьбе с Тверью за гегемонию в этом крае, с ее стремлением завоевать другие, не принадлежащие ей земли Владимиро-Суздальского княжества. И в этой борьбе Москва умело воспользовалась татаро-монгольским игом для своей же выгоды.
Так что, как видим, в то время, как Москва только начинала свою историческую карьеру, на юго-западе уже консолидировалось сильное, жизнеспособное русско-литовское государство с центром в Новогрудке, отстоявшее свою свободу и независимость во второй половине 13-го века от татаро-монголов и впоследствии успешно боровшееся как с нашествием немцев, так и московитов.
В.А.Чемерицкий в своей статье "Работа автора Белорусско-литовского свода над русскими источниками" пришел к выводу, что: "...существовали определенные общественные круги, признававшие Великое княжество Литовское одним из главнейших центров объединения восточно-славянских земель и стремившиеся продолжить осуществление общерусской программы, положенной в основу политики Великих литовских князей Ольгерда и Витовта". (Летописи и хроники. М., 1980
Fra besteforeldre til barnebarn
